Название: Азбука отчуждения.
Автор: Lina
Персонажи: Данте, Верджил.
Рейтинг: R
Состояние: закончен
Жанр: драма, альтернативная вселенная, реализм (единственное фантастическое допущение - существование самих близнецов-полудьяволов)
Размер: макси
Дисклеймер: ни на что не претендую. Герои принадлежат САРСОМ'у, сюжет - автору.
Саммари: Данте и Верджил были усыновлены разными семьями и разлучены. Через тринадцать лет они встречаются в Новом Орлеане, столице отделившихся от США и объединившихся в Конфедерацию Южных штатов. Верджил состоит в дипломатической миссии, Данте - работает в госпитале. Во время нападения на американское посольство близнецы осознают свое дьявольское происхождение. Верджил играет роль ментора и змея-искусителя, Данте пытается сделать выбор: вернуться к семье или вместе с братом податься в наемники на Свободном Юге.
Вечная сказка о перерождении, выборе и принятии себя.
Разрешение на размещение: нет. Не удалось связаться с автором.
Ссылка на оригинал: Сайт требует регистрации
Предыдущие главы:
Азбука Отчуждения A-E
Азбука Отчуждения F-I
Азбука Отчуждения J-N
Азбука Отчуждения O-Q
Азбука Отчуждения R-S
Азбука Отчуждения T-X
Азбука Отчуждения: DeadlierОн сидит в кресле у открытого окна и читает книгу. Очаровательная сценка. Ветерок легонько колышет полупрозрачные занавески, солнечный луч высвечивает серебряную прядь, упавшую на лоб, но Верджил так увлечен чтением, что не замечает этого маленького своевольного несовершенства. Катана в ножнах прислонена к подоконнику. На белой шелковой рубашке алеют свежие пятна крови, пальцы оставляют на девственно белых страницах темные отпечатки.
- А, Данте… - Он отрывается от книги, окидывает меня рассеянным взглядом. – Вот послушай…
Сквозь тебя, сквозь меня
Катит волны свои пустота,
На заре проступая прожилками крови,
Мертвой гипсовой маской, в которой застыла
Мгновенная мука пронзенной луны…
Опять пустота. Похоже, Верджилу стало кучно. Накатил приступ философствования. Пройдет.
Я иду к нему, перешагивая через разбросанные по комнате трупы, и слушаю, как в его голосе сплетаются мелодии заклинателя змей и Гаммельского крысолова. Сажусь на подоконник, подставляя спину жаркому полуденному солнцу, и любуюсь братом. Сейчас он кажется мне очень беззащитным и уязвимым несмотря на всю свою мощь и дьявольскую порочность. Я не могу не восхищаться им: пальцы осторожно перелистывают тихонько шуршащие страницы, лицо светится потусторонней одухотворенностью, полоска жемчужной кожи над расстегнутым воротом рубашки белее шелка. Он соткан из противоречий и страстей, из ярости и сумасшествия, из насилия и вожделения, он воплощенное совершенство, сосредоточие человеческих чаяний и мечтаний, но когда он спускается с ледяных вершин своего высокомерия и оживает, как сейчас, он становится таким земным и настоящим… Жаль только, что возвращается он каждый раз на волне сметающей все на своем пути катастрофы. И еще он очень любит книги…
Верджил переворачивает страницу, пробегает стихотворение глазами, улыбается и начинает декламировать:
В окно постучала полночь,
И стук её был беззвучен.
На смуглой руке блестели
Браслеты речных излучин.
Рекою душа играла
Под синей ночною кровлей.
А время на циферблатах
Уже истекало кровью.
- Что здесь произошло? – Как же банально звучит этот вопрос, как мне не хочется его задавать.
Верджил поднимает взгляд от книги, явно недовольный тем, что я его прервал.
- Я их убил, - произносит он безразличным тоном, будто речь не идет о двух десятках человеческих жизней. Конечно, сейчас его гораздо больше волнует поэзия, чем трупы на полу.
- На тебя напали?
- Да, наверное. – Он смотрит на устроенное в комнате побоище, будто не имеет к нему никакого отношения, потом его взгляд проясняется. – Полагаю, Гильдия прислала за нами убийцу.
- Убийцу? Он был один? Откуда тогда все эти трупы?
- Убийца из Гильдии был один, - терпеливо объясняет Верджил, но я вижу, что его раздражает моя непонятливость. Хотя какая тут непонятливость, скорее уж, неосведомленность.
- Остальные люди нашего нанимателя?
Он молча кивает и захлопывает книгу. Все, настой безнадежно испорчен, вдохновение ушло. Виноват, конечно, я, но если Гильдия все-таки приняла решение о нашей ликвидации, я бы хотел узнать об этом раньше, чем снайпер всадит мне пулю в голову и все наше прикрытие полетит к чертям.
Верджил откидывается на спинку кресла и закрывает глаза.
- Они не начнут охоту, пока мы не дадим им веского повода. Это просто очередная проверка.
- Мы ее прошли? – На всякий случай спрыгиваю с подоконника и задергиваю штору.
- Может, пошлют еще одного, - бесстрастно отвечает Верджил. – Больше двух попыток не будет.
На самом деле, в этом нет ничего такого уж особенного - это просто выживание сильнейших. Сейчас наемников на Юге стало так много, что Гильдия вынуждена сокращать их число, устраивая такие вот проверки на профессионализм. Нам пришлось убить уже пятерых посланных за нами.
- Деньги забрал? – Проверка-проверкой, а про контракт забывать нельзя.
- На столе. – Верджил вытягивается в кресле, не проявляя ни малейшего желания произнести еще хоть слово.
Кейс с деньгами и правда лежит на столе, но мне приходится сначала вытащить его из окоченевших пальцев бывшего нанимателя, а потом стереть с кейса кровь позаимствованным у того же нанимателя платком. Страшная рубящая рана, пересекающая наискосок его лицо, почти не коробит.
- Ты сегодня кололся?
Вопрос насущный. У Верджила и так-то тормозов нет, а под кайфом он убивает до тех пор, пока рядом еще есть что-то живое. В таком состоянии никто, кроме меня, не может его остановить.
- У меня кончилось, а здесь нет.
Значит, мой братец обшарил кабинет в поисках дури, а деньги забрать не удосужился. Придется заехать еще и за наркотиками. На встречу с посредником мы идем только завтра вечером, так что время есть... И все равно, неприятное это ощущение – знать, что за тобой охотится убийца. Знаю, пора бы привыкнуть, да и за жизнь свою мне бояться нечего, но чувствовать дичью я себя не люблю. Как, впрочем, и охотником. Я играю в эти игры только ради брата – он не умеет жить по-другому.
- Купим в Городе. Едем?
- Да. – Он все еще лежит в кресле, подставив лицо скользящему из-за шторы сквозняку.
Мне самому не хочется выходить из помещения, путь даже воздух здесь и пропитался запахом крови. На улице нещадно палит солнце, а до Города больше сотни миль по шоссе.
- Верджил…
Он нехотя поднимается, скидывает рубашку и брезгливо отшвыривает в угол. Она падает на разрубленное от ключицы до паха тело. Белый шелк, покрытый бурыми пятнами засохшей крови, начинает стремительно наливаться алым. Верджил берет катану и выходит из комнаты. Открытая на середине книга остается сиротливо лежать на подоконнике.
***
Говорят, что от любви до ненависти один шаг – это две стороны одной медали. Подкиньте монетку. Орел или решка? Монетка падает на ребро.
Сначала я не понимал, какого рода отношения установились между нами. Да, мы были связаны кровью и братскими узами, он был учителем, я – учеником, он, как поэт Вергилий, провел меня по кругам ада, через чистилище и прямо в рай, где было место только нам двоим. Потом было несколько месяцев ломки, когда моя болезненная привязанность к нему возросла настолько, что Верджил своим сиянием затмевал для меня солнце. В редкие минуты трезвости накатывало осознание неправильности всего происходящего, и мне становилось тошно. В глазах Верджила человеческая жизнь не стоила ничего. Он убивал направо и налево, не задумываясь ни о причине убийства, ни о возможных последствиях. На Свободном Юге можно было не скрывать следов, но это вовсе не означало, что терпение здешних наемников безгранично. Я говорил ему, что рано или поздно они ополчатся на нас, а он лишь смеялся в ответ. Теперь я понимаю, чего он хотел добиться своим вызывающим игнорированием правил и запретов - он провоцировал их на удар, упиваясь полученной с отцовской кровью вседозволенностью. Нет, он никогда не переходил окончательную черту, не разрушал площадку для игр, лишь слегка пробуя на прочность устои. Он всего лишь играл на грани возможного.
Они не знали, что мы не люди. Конечно, не обошлось без слухов, сплетен и обвинений в черной магии, но до правды еще не докопался никто. Если бы наше дьявольское происхождение стало подтвержденным фактом, о работе на Свободном Юге можно было бы забыть.
Я не одобрял убийств, но первые несколько месяцев был так одержим братом, что следовал по выбранному им пути без вопросов и пререканий. Это и вправду походило на тяжелую болезнь. Верджил стал для меня символом и воплощением нового мира, полного эйфории и головокружительной легкости бытия. Спланировав свою человеческую жизнь на десяток лет вперед и отказавшись от нее, я безмятежно, как ребенок, наслаждался неопределенностью каждого нового дня. Впервые мне не нужно было доказывать, что я благодарный сын и стоящий специалист, что я оправдаю и превзойду возложенные на меня ожидания, - в общем, что я полноценный член человеческого общества.
Будучи почти всю сознательную жизнь мучимым мечтой стать таким, как все, я вдруг понял, что есть иное пространство, целое измерение, где система ценностей зависит не от общественного сознания, а от тебя самого. Придерживайся самых простых, базовых правил сосуществования, и никто не ограничит твою личную свободу. Свобода одного человека кончается там, где начинается свобода другого? Это ложь. Свобода одних людей всегда ущемлялась в угоду другим людям, это непреложный закон, который можно смягчить, но не обойти или сломать.
Первое время мне было здесь хорошо, но эйфория прошла, и, окинув этот новый мир трезвым взглядом, я словно пробудился ото сна. Здесь человек был еще более одинок, чем на Севере, здесь царит беззаконие и правовой беспредел, традиция и насилие правит бал, а люди живут, будто так и надо.
Я был одинок в прошлой жизни, но теперь у меня был Верджил, и настолько сильным было ощущение родства, что я вцепился в брата мертвой хваткой и несколько долгих недель не мог терпеть и секундной разлуки с ним. Я не могу объяснить это разумом. Может, это был тот самый голос крови?
Я старался не показывать своей привязанности, боялся быть непонятым, бежал от нее, как от чумы, пытался изгнать из себя этот порок… Тщетно. Каждый раз, когда Верджил уходил куда-нибудь и оставлял меня одного в баре или в номере отеля, мне становилось не по себе. Я ненавидел его за то, что он вырвал меня из старого мира и бросает одного в новом. Я ревновал. Я сходил с ума.
Это было настоящим помешательством, будто моя проклятая кровь взбесилась и решила проверить мой рассудок на крепость. Так продолжалось два месяца, а потом все прошло.
Я снова почти стал собой-прежним: наблюдателем, который ставил превыше всего человеческую жизнь. Ту самую человеческую жизнь, за которую Верджил не даст и ломаного гроша.
На том Я-старый и Я-новый и сошлись: любить брата и спасать от него тех, кого можно спасти.
***
Итачи наблюдал за особняком уже три часа. Наемники вернулись незадолго перед закатом и из дома с тех пор не выходили. Итачи не знал, сколько убийц уже провалили задание, но очередь дошла до него, и он был намерен не упустить свой шанс и доказать право быть одним из лучших в Гильдии.
В конце концов, разве могла эта миссия быть такой уж сложной? Итачи, хотя и был новичком в Городе – он вступил в Гильдию всего полгода назад, – но наслышался разных небылиц о близнецах. Он не верил ни единому слову. Грош цена слухам, если они не подтверждены фактами. Фактов не было.
Он не понимал, как можно быть такими беспечными: дверь не заперта, окна распахнуты, даже шторы на первом этаже приоткрыты. Если бы он знал, что за ним послали наемников, он был бы гораздо осторожнее – нет, не ради себя, в себе он был уверен, - но ради младшего брата, которому только предстояло еще стать членом Гильдии. Ответственность налагала определенные обязательства.
Итачи проскользнул между примыкающих к задней стене деревьев и запрыгнул на подоконник. Старший сидел в кресле у окна, всего в нескольких шагах от Итачи, и смотрел на него безмятежным взглядом, в котором проблескивало ленивое любопытство. Рядом на столике лежали с десяток пустых ампул и шприц. Катана, единственное его оружие, была на кровати вне пределов досягаемости.
Что-то не дало Итачи нанести удар немедленно – что-то было с этим человеком совсем не так. В нем не было и искорки страха, только пробивающийся через рассеянное безразличие слабый интерес: ну и что ты особенного для меня приготовил? Давай же, не разочаруй меня!
Пальцы сжались на рукояти катаны, а Итачи уже поймал взгляд жертвы и ударил иллюзией. Он каким-то шестым чувством понял, что сталь здесь не поможет, только вырвет противника из наркотического полубреда, протрезвит и сделает в сотни раз опасней. Было ли это шестое чувство врожденным или выработалось в процессе тренировок – действовало оно безотказно.
Старший удивленно улыбнулся, выдохнул и закрыл глаза.
***
Я сразу почувствовал, что с Верджилом что-то случилось. В одно мгновение он был, его присутствие явственно ощущалось в нескольких десятках футов от меня, а потом он просто исчез. Растворился. Перестал существовать, будто его сознание перенеслось в другую плоскость бытия. Такого не бывало, даже когда он спал или принимал большую дозу наркотика. Плохо. Очень плохо.
От неожиданности я растерялся. Единственное, что пришло мне в голову, - на Верджила напали и сделали с ним что-то такое, что он потерял сознание.
Что остается мне? Пойти и уничтожить убийцу.
***
Итачи услышал шаги второго брата и приготовился навести на него иллюзию. Когда он отключится, можно будет добить обоих. Шанс, что кто-нибудь выведет их из иллюзии и они выживут, все-таки оставался, хотя и был ничтожно мал.
Младший вошел в комнату с пистолетами в руках, вошел уверенно, резко хлопнув дверью, как и подобает хозяину, взбешенному появлением незваных гостей. Он быстро окинул взглядом открытое окно, замершего на подоконнике убийцу, катану на кровати и лежащего с закрытыми глазами Верджила. Итачи не хватило каких-то долей секунды, чтобы поймать Младшего в плен его собственных кошмаров. Парень метнулся к брату, всмотрелся в его лицо и, не поворачиваясь, процедил сквозь зубы:
- Что ты с ним сделал?
Младший стоял к нему спиной, будто вовсе игнорируя исходящую от убийцы опасность, а за такое пренебрежение Итачи всегда наказывал жестоко. Вместо ответа он мягко спрыгнул на пол и сделал один короткий шаг к Младшему, готовясь перерезать горло ножом, а потом отправить свою вторую жертву в его собственный внутренний ад вслед за братом.
Младший крутанулся на месте и отбил клинок дулом пистолета. Второй нож чиркнул по стали и ушел в сторону. Итачи отступил чуть назад, взглянул в глаза Младшего… Они были закрыты.
- Отпусти его.
В голосе парня послышалось что-то до боли знакомое, и Итачи вспомнил, что дома его ждет младший брат. Если бы кто-нибудь попытался причинить вред Саске, он бы навел на него самую страшную иллюзию, заставив того целую вечность умирать в руках своих мучительнейших видений, но и этого бы было мало. Этот же сам сейчас отправится на тот свет и все равно думает только о брате...
Глупые, неумелые, самоуверенные, научились стрелять и думают, что уже стали настоящими наемниками, не имеют никакого понятия о чести и воинской доблести, любители, оскверняющие само имя воина. Все они здесь, на Свободном Юге, такие, все они лишь жалкие подражатели. Тратить на них время было оскорбительным, и Итачи поспешил покончить с этим как можно скорее.
- Отпусти его, - упрямо повторил парень.
Это был уже не приказ, а отчаянная мольба человека, теряющего самое дорогое в жизни. Убить такого – почти милосердие.
Итачи усмехнулся, нырнул под скрещенные пистолеты и вонзил нож Младшему в сердце. Тот вздрогнул, пошатнулся, но не упал и не открыл глаз. И тогда Итачи перерезал ему горло.
***
Ситуация вышла из-под контроля – это я понял сразу, как только перестал чувствовать брата. Я не мог драться с наемником с закрытыми глазами, не мог его задержать, не мог убить, потому что боялся, что сам не смогу вывести Верджила из этого странного транса, и не мог отпустить его. Кровь хлынула в легкие, потекла в рот, я закашлялся, и тут меня окончательно охватила паника. Плохо соображая, что делаю, действуя исключительно на инстинктах, я повернулся и выстрелил Верджилу в голову.
***
Даже с перерезанным горлом Младший остался стоять, да и крови было гораздо меньше, чем должно было быть. А потом он резко крутанулся на месте и выстрелил в брата.
Итачи замер, готовый к любому развитию событий, но едва успел среагировать, когда глаза Старшего, такие же кроваво-красные, как и у него самого, внезапно распахнулись, и жертва прыгнула на убийцу. В руке у Старшего невесть откуда оказалась обнаженная катана, и Итачи пришлось отражать серию беспорядочных, диких по силе ударов. Наркотик, пребывание в собственном аду в обществе самых страшных кошмаров и пуля в голову сотворили с ним нечто невероятное. Он бил с такой силой и скоростью, что все вокруг разлеталась щепками и обломками, но удары были хаотичными и неточными. Итачи без труда парировал, уворачивался и бил в ответ, но Старший не замечал ран и накидывался на него с еще большей яростью.
Младший схватил брата сзади и попытался оттащить от убийцы.
- Верджил! Прекрати! Оставь его!
Старший стряхнул брата – тот отлетел в угол, врезался в стену и рухнул на пол - и вновь бросился на Итачи. В его алых глазах не было и следа разума – тот забился в самый дальний уголок сознания, выпустив наружу невменяемого, неконтролируемого зверя. Теперь на Старшего нельзя было навести иллюзию. Его можно было только убить сталью, но это оказалось не так-то просто.
- Верджил! Не надо! Прекрати!
Младший уже снова был на ногах и метался по комнате вслед за сцепившимися противниками, пытаясь вклиниться в драку и оторвать брата от Итачи. Наконец он прыгнул на Верджила, обхватил его сзади, завалил на пол и выбил из руки катану. Меч полетел в сторону. Близнецы принялись кататься по комнате, обмениваясь ударами. Верджил отчаянно вырывался, будто не понимая, что дерется с братом, а Данте непрерывно звал его по имени и просил перестать сопротивляться.
- Уходи отсюда! – прохрипел Младший, когда ему удалось прижать Верджила к полу и ненадолго обездвижить. – Хватит! Уходи!
Его лицо было в крови, рубашка порвана и залита алым, а в глазах горела такая неприкрытая мольба, что Итачи остановил занесенную для удара катану.
- Пожалуйста, - шептал Младший, - он не остановится, пока ты здесь, он же сойдет с ума… Пожалуйста, уходи… Слышишь?! Уходи! Верджил!
Старший рванулся, стряхивая брата с себя, но Данте его не отпустил, и драка завязалась с новой силой. Верджил бил вслепую, остервенело, с нечеловеческой мощью, но Данте принимал все удары и возвращал их с упрямой точностью и целеустремленностью.
- Сойдет с ума? – тихо повторил Итачи.
Он не понимал, что происходило между братьями, но одно было ясно: третий здесь лишний. Он мог бы убить их сейчас, когда они были заняты друг другом. По крайней мере, мог бы попытаться…
Но он проскользнул мимо дерущихся близнецов и выпрыгнул в окно. Просто внезапно он почувствовал, что должен сейчас же пойти и убедиться, что с Саске все в порядке.
***
Мы лежим на полу и слушаем свое дыхание и биение сердец. Верджил развлекается тем, что слизывает кровь у меня с губ и очерчивает пальцем линии моего лица, будто скульптор в приступе вдохновения. Дай ему инструмент – и он доведет свое творение до совершенства.
Если бы Верджил не был убийцей, кем бы он стал? Я вижу его художником, застывшим перед мольбертом с кистью в руке, или философом, ищущим в древних книгах разгадку вселенной. Он должен созидать, но в момент его творения произошла ошибка, и основой совершенной физической сущности стало темное, извращенное, разрушительное начало. Оно так завораживает при первом соприкосновение – кажется, что Верджилу ведомы все тайны и открыты все пути, что он достиг какой-то абсолютной истины, дарующей ответы на все вопросы, избавляющей от сомнений и наделяющей бытие смыслом. Но этот абсолют обманчив, он не дарит завершенности, он ввергает в пучину одиночества и боли, потому что диссонирует с человеческим миром, лишая и мир, и тебя самого остатков так трудно доставшейся в битве за примирение с собой гармонии.
Пока я держу врата этого рая для двоих закрытыми, никто не умрет случайно.
- Нужно уничтожить убийцу, - тихо шепчет Верджил, перебирая пряди моих волос.
Мне так хорошо сейчас. Блаженные минуты затишья после бури и примирения. Не хочется никуда идти и решать проблемы, но кроме меня это сделать некому. Верджил может опять сорваться.
- Я с ним разберусь. – Так, надо сменить тему, сейчас братик зацепится и рванет убивать киллера сам. - Пока ты был в трансе, что с тобой происходило? Я перестал тебя чувствовать…
- Не надо об этом, - резко отзывается Верджил.
- Хорошо. – Нехотя сажусь, смотрю на брата сверху вниз. Он улыбается – безмятежно, удовлетворенно, как всегда после передозировки и выплеска энергии. Хватит часа на два.
- Значит, сам разберешься? – Он прикидывает и решает остаться дома. – Возвращайся поскорее.
Сейчас он пойдет к себе в комнату и будет долго стоять перед книжным шкафом, водя пальцами по корешкам книг. Потом выберет одну, наберет в ванную холодной воды, вытряхнет туда весь имеющийся в холодильнике лед, скинет одежду прямо на пол и будет лежать в обжигающей воде, лениво перелистывая страницы, пока та не нагреется. После этого поднимется в спальню, вколет себе очередную дозу наркотика и уснет, дожидаясь меня.
Завтра новый контракт. Верджил получит свою порцию насилия и крови. На сегодня – достаточно.
***
Почти пять лет прошло, а я никак не могу ко всему этому привыкнуть. Слишком много еще во мне от меня-прежнего, слишком много от человека, и со временем я только больше начинаю этим дорожить и крепче цепляться. Я же вижу, что происходит с Верджилом, каждый день наблюдаю, как он потихоньку сходит с ума. Я нашел выход – я держусь человеческой рациональности и человеческих же чувств. Верджилу удалось вырваться из порочного круга прошлого – так он сам говорит, - удалось порвать все связи с прежней жизнью и вытравить из себя последние остатки слабого, уязвимого, бессмысленного существа, не способного подняться над ограниченностью своей краткой жизни. И куда его это привело? В тупик. Мы не нужны этому миру, мы чуждый элемент, ошибка, случайно допущенная оплошность, которую невозможно исправить и с которой остается только мириться. Как бы мы ни пытались найти свое место среди людей, его просто не существует. Какое-то время все идет гладко, и мне почти удается поверить, что нам наконец удалось хоть немного вписаться в человеческий мир, а потом наступает сбой, и остается только клясть себя за наивность.
Но я все еще считаю себя человеком и останусь им до конца жизни.
У меня больше нет иллюзий: единственная близость, которая мне доступна, - близость с братом. И это даже больше, чем я могу желать. За пять лет он стал для меня всем. И я для него – тоже.
И еще я для него – посредник между человеческим миром и самим собой.
Сегодня я должен был умереть. Должен был, но я жив, и уже от этого одного, от этой вопиющей неестественности мне становится плохо. У Верджила не бывает ломки даже от наркотиков, а у меня постоянная ломка от бытия самим собой. Я всегда знал, что не пройдет мне даром это насильственное перерождение. Так и случилось. Сознание выворачивается наизнанку, из зеркала смотрит незнакомец, порой меня захлестывает иррациональный, такой человеческий страх смерти – что будет, если Верджил останется один? - а голос разума нашептывает мне, что теперь смерти бояться не нужно, и все это вместе разрывает меня на части. Я научился жить с этим. Время не лечит, но примиряет с собой.
***
Я нашел его по запаху своей крови – своей и Верджила. Оказалось, он живет в районе высоток на третьем этаже неприметного серого здания. Такое жилище привлекает меньше внимания, да и затеряться в этих трущобах в случае чего гораздо легче, чем среди особняков. Парень играет по правилам, не то что мой брат: заявил, что мы селимся в большой трехэтажной вилле и плевать он хотел на все меры предосторожности. Мои аргументы он слушать не стал. Пришлось уступить.
Я хотел было запрыгнуть на подоконник и немного пошпионить за убийцей, но потом просто зашел в подъезд, поднялся по лестнице и постучал в дверь - мне ведь нужно просто поговорить.
Но перед тем как обнаружить свое присутствие, я услышал обрывок разговора, который заставил меня повременить с неожиданным визитом.
***
- Ну Итачи… - Саске не отставал, не обращая внимания на мрачный настрой брата и тяжелые взгляды исподлобья, которыми тот его время от времени награждал. - Они послали тебя устранить кого-то из своих? Ты его убил, да? Скольких посылали до тебя?
- И ты еще собираешься стать наемником, - презрительно заметил Старший. – С твоим любопытством ты провалишь первую же миссию.
- Провалишь-провалишь! Мне надоело это слушать! Почему ты не даешь мне вступить в Гильдию?! – младший брат рванулся к столу, за которым сидел Итачи, и в сердцах стукнул по дереву кулаком. Крышка заскрипела, но не треснула.
Итачи раздраженно поморщился и рывком усадил брата на стул. Разговаривать с мечущимся по комнате вихрем было сложно.
- Ты еще не готов, - отрезал Итачи таким тоном, что Саске забыл все готовые сорваться с языка возражения.
- И когда я буду готов? – спросил Саске уже не так уверенно.
- Когда научишься владеть собой. Сейчас ты демонстрируешь обратное.
- Ладно, - угрюмо буркнул Младший. – Так ты расскажешь мне о задании?
- Нет, - последовал категоричный ответ.
Итачи и сам не знал, как поступить. Выход был один: вернуться и убить близнецов. Он убедился, что с Саске все в порядке, но это могло и измениться, если до рассвета контракт не будет выполнен. Дорога наверх для него, с его-то знаниями и способностями, была бы головокружительно легкой, если бы не слабость, на которой могла сыграть Гильдия... Итачи уже стал бы лучшим, если бы не Саске.
- Сейчас я уйду и вернусь где-то через час. Отсюда никуда не выходи.
- Понятно, самоконтроля у меня нет, но постоять за себя я могу! – съязвил Младший. Его голос слегка дрожал от бессильной ярости и обиды.
Итачи молча встал и направился к двери. В следующее мгновение раздался стук, будто кто-то стоял под дверью и дожидался окончания их перепалки.
- Это Данте, - послышался голос из коридора. – Я пришел поговорить.
- В спальню, - процедил Итачи.
Саске посмотрел на брата, и у него разом пропало всякое желание перечить. Повторного приказа не потребовалось: он послушно скрылся в задней комнате.
Итачи открыл дверь и переместился в центр гостиной, готовясь отразить любую атаку, но Данте, похоже, и не думал нападать. Младший стоял на пороге с закрытыми глазами и держался обеими руками за косяки, показывая, что безоружен и не собирается драться. О недавнем сражении ничто не напоминало: он уже успел смыть кровь и переодеть рубашку. Рана на горле исчезла, будто ее и не было.
- Только не надо испытывать на мне этот трюк с трансом, ладно? Верджил под кайфом был, так что это еще цветочки. Попытаешься – и я за себя не отвечаю. Кстати, у меня есть деловое предложение, выгодное и для нас с Верджем, и для тебя с Саске. Обсудим?
***
Тут я, конечно, блефовал. Меня из транса было выводить некому, но я был почти уверен, что если парень попытается погрузить меня в эту его иллюзию, я успею превратиться. Такая встряска приведет в сознание мгновенно, да и зрение демону в драке почти не нужно. Но я все-таки надеялся договориться.
- У тебя ведь тоже есть брат. Ты должен понять.
Ну, если и на это парень не отреагирует… Уж и не знаю. Нет, я просто обязан решить дело миром.
- Что я должен понять? – холодно интересуется Итачи. По голосу слышно, что он выбирает между двумя вариантами: убить меня сейчас или дослушать и только потом убить.
- Верджил сходит с ума, - начинаю сразу с самой сути. Итачи едва заметно вздрагивает – так, мне удалось завладеть его вниманием. – Он мой брат, я несу за него ответственность, потому что сам он за свои поступки не отвечает. То, что Гильдия послала именно тебя за нами, - чистая случайность. Верджил наделал слишком много шума в последнее время, ты самый сильный новичок, вот они и решили проверить тебя и избавиться от нас. Придет время, когда кого-то пошлют и за тобой. Скорее всего, к этому времени Саске вступит в Гильдию и вы будете работать в паре. Кто попадет под удар?
- Тебя это не касается, - шипит Итачи. Я даже удивляюсь, что он на меня еще не бросился. Потрясающая выдержка и самоконтроль.
Открываю глаза. Как я и предполагал, он сверлит меня взглядом, но в транс ввести не пытается. Как же хорошо я его понимаю… А ведь мой брат почти неуязвим, чего не скажешь о мальчике, который сейчас подслушивает нас под дверями смежной комнаты. Уж не знаю, откуда эта способность наводить иллюзии, но, похоже, Младший ею тоже обладает. С такими-то талантами можно выиграть битву еще до ее начала, неудивительно, что Старший сделал такую быструю карьеру в Гильдии. Но все это околомагическое могущество – как это еще назвать? – не сможет спасти Младшего от умело направленной или даже случайной пули. И Старший это знает.
- Забирай брата и уходи, - начинаю говорить, глядя прямо в темно-алые глаза. – Уезжай в Европу, на Север, в Японию. Это слишком опасные игры. Если Саске тебе дорог, забирай его и уезжай. Ты ведь сам понимаешь, что такие, как он, здесь не выживают.
Он понимает. Он сам только что говорил младшему о любопытстве, вспыльчивости и отсутствии самоконтроля. Может быть, он сам сделал его таким, пытаясь оградить от опасности и ненамеренно искажая картину реальности. Младший либо погибнет, либо изменится и станет таким, каким его хочет видеть брат, но весь вопрос в том, пойдет ли Итачи на такой риск? Я бы… я бы не пошел.
- Что мне мешает начала убить тебя, а потом уехать?
Он такой странный, что мне приходит в голову шальная мысль: может, он тоже не человек? Чем черт не шутит… Да, в жизни бывают совпадения, но вот тупики – нет. Выход есть всегда.
- Ну да, почему бы и нет? – усмехаюсь и понимаю, что как-то незаметно сам оказался на грани срыва. – Знаешь, для Верджила непременно выполнить контракт – дело чести, а мне на это плевать. В этом вы с ним похожи, ведь правда? Юг захлебывается в крови, а вам хоть бы что, такие вот слетаются сюда тысячами, как мухи на падаль. – Сжимаются губы, лицо пронзает едва заметная судорога презрения. – Ах, да, как я посмел сравнить вас, великих воинов, с этим жалким отребьем? Вы же возвели убийство в ранг искусства, заставь вас заниматься чем-то другим, вы и зачахнете от скуки. Ладно, это ваше личное дело, но посмотри на своего брата – он же хочет во всем походить на тебя! Он же так и рвется перерезать кому-нибудь горло и так доказать тебе, что он достоин, что он по крайней мере не хуже! Кого ты из него творишь? Свое подобие? Разве ты не видишь, что уже не получилось? Или ты хочешь его сломать? За его жизнь, значит, беспокоишься, а все остальное – побоку?!
Тут я наконец опомнился. Кому я все это говорил? Итачи? Верджилу? Себе? Но ведь я был старше, Верджил дал мне возможность выбрать… которой у меня не было с самого начала, потому что моя судьба – в моей крови. Что же творят эти дети? Хотя какие они дети… Я в их возрасте сидел за университетской скамьей и куда меньше знал о жизни, чем тот же Саске.
- Ты не имеешь права меня судить. И тем более не имеешь права мне указывать.
Вынужден признать: Итачи все это время потрясающе держался – до тех пор, пока из комнаты не выскочил Саске и не закричал изо всех сил:
- Прекратите! Говорите обо мне, будто меня тут нет! Кто ты такой?!
Саске был очень бледен, красновато-карие глаза предательски блестели. Он рванулся ко мне, но Итачи успел перехватить его на полушаге, едва заметно покачал головой и произнес одними губами:
- Уходи.
И я ушел, как ушел Итачи, когда попросил его я. Это уже не моя драма. Дома меня ждет Верджил.
***
Верджил лежит на кровати, прикрытый тонкой шелковой простыней. Серебристые волосы разметались по подушке, на губах застыла удовлетворенная улыбка. Я чувствую, что он притворяется.
Скидываю одежду и ложусь рядом. Он лениво поворачивается и произносит, не открывая глаз:
- Ты его не убил.
Молча обнимаю его, кладу голову ему на плечо. Верджил трется щекой о мои волосы.
- Данте, ты неисправим, - бормочет мой неисправимый брат.
Да, мы оба такие, каждый на свой лад. Нам с этим жить, и не могу сказать, что мне такая жизнь не нравится. Завтра будет новый контракт и свежая кровь… Но мне так хочется, чтобы это мгновение – мгновение настоящего – остановилось, потому что оно поистине прекрасно.
Сегодня я выиграл еще один день. Завтра придется начинать битву заново.
Азбука Отчуждения: Deadlier
Название: Азбука отчуждения.
Автор: Lina
Персонажи: Данте, Верджил.
Рейтинг: R
Состояние: закончен
Жанр: драма, альтернативная вселенная, реализм (единственное фантастическое допущение - существование самих близнецов-полудьяволов)
Размер: макси
Дисклеймер: ни на что не претендую. Герои принадлежат САРСОМ'у, сюжет - автору.
Саммари: Данте и Верджил были усыновлены разными семьями и разлучены. Через тринадцать лет они встречаются в Новом Орлеане, столице отделившихся от США и объединившихся в Конфедерацию Южных штатов. Верджил состоит в дипломатической миссии, Данте - работает в госпитале. Во время нападения на американское посольство близнецы осознают свое дьявольское происхождение. Верджил играет роль ментора и змея-искусителя, Данте пытается сделать выбор: вернуться к семье или вместе с братом податься в наемники на Свободном Юге.
Вечная сказка о перерождении, выборе и принятии себя.
Разрешение на размещение: нет. Не удалось связаться с автором.
Ссылка на оригинал: Сайт требует регистрации
Предыдущие главы:
Азбука Отчуждения A-E
Азбука Отчуждения F-I
Азбука Отчуждения J-N
Азбука Отчуждения O-Q
Азбука Отчуждения R-S
Азбука Отчуждения T-X
Азбука Отчуждения: Deadlier
Автор: Lina
Персонажи: Данте, Верджил.
Рейтинг: R
Состояние: закончен
Жанр: драма, альтернативная вселенная, реализм (единственное фантастическое допущение - существование самих близнецов-полудьяволов)
Размер: макси
Дисклеймер: ни на что не претендую. Герои принадлежат САРСОМ'у, сюжет - автору.
Саммари: Данте и Верджил были усыновлены разными семьями и разлучены. Через тринадцать лет они встречаются в Новом Орлеане, столице отделившихся от США и объединившихся в Конфедерацию Южных штатов. Верджил состоит в дипломатической миссии, Данте - работает в госпитале. Во время нападения на американское посольство близнецы осознают свое дьявольское происхождение. Верджил играет роль ментора и змея-искусителя, Данте пытается сделать выбор: вернуться к семье или вместе с братом податься в наемники на Свободном Юге.
Вечная сказка о перерождении, выборе и принятии себя.
Разрешение на размещение: нет. Не удалось связаться с автором.
Ссылка на оригинал: Сайт требует регистрации
Предыдущие главы:
Азбука Отчуждения A-E
Азбука Отчуждения F-I
Азбука Отчуждения J-N
Азбука Отчуждения O-Q
Азбука Отчуждения R-S
Азбука Отчуждения T-X
Азбука Отчуждения: Deadlier